Два мира

От Иоанна Святое Благовествование 1:5 "И свет во тьме светит, и тьма не объяла его"

Естественное состояние этого мира - зло и тьма. Дворцы -рушатся сами собой, но сами не строятся. Разрушаются научные школы, деградирует искусство, портятся отношения сами собой. Но обратный ход требует усилий. Свет и добро существуют только постоянным усилием, напряжением воли, пока пламенное сердце может биться, они есть, но это до тех пор, пока хватит сил. Тьма более могущественна. Но свет сильнее, достаточно небольшого источника и вся вселенская тьмя его не сможет объять. По закону сохранения есть инверсный мир, где также естественен свет и добро, где само по себе зло исчезает, подобно грязной капле воды на ярком солнце. Это и есть Царствие Небесное с присутствием Бога, который забирает из мира зла только те души, которые не погасли, стараясь светить всю свою жизнь, несмотря на постоянную недооценку и противодействие. 

Крестный ход вокруг Древней Лавры

    Древняя Лавра напоминала кремль из фильма Тарковского о Рублеве или Троице-Сергиеву Лавру. Это были свежепокрашенные белым мелом стены, внутри которых и само устройство жизни, и постройки застыли в глубине времён, выдаваясь наружу из толстых стен. За крепостными стенами царствовали средневековая безветренная безмятежность, отрешенная праведность и наполненная тишиной неспешность, неумолимо овладевавшая любым, приближавшимся достаточно близко и вырывавшего его из хаоса страстей и водоворота времени.  

    Округ Лавры остановилась против своего желанию большая армия, уставшая, в старой форме с незаряженным несовременным оружием и орудиями, перевозившая свой потрепанный скарб на телегах, запряженных гнедыми. Многие, сняв кителя, сидели необутые кто-где в своих мятых белых рубахах, иные были замотаны бинтами. Чувствовалась смертельная усталость.

    Я оказался в какой-то полусумрачной каморке, где недолго говорил с небольшого роста худым старцем, сидящим на своем высоком аскетичном ложе - поцарапанном лаковом сундуке, стоявшем прямо на плодородном утоптанном черноземе. Он подвигал меня сделать публичное действие, но мне было страшно. Решиться на такое было бы слишком смелым поступком, и я инстинктивно хотел отказаться. Но подумал ещё раз, еще раз, нет - надо непременно отказаться, и вдруг, закрыв глаза как перед исповедыванием грехов, ринулся всем существом вперёд, поднимаясь над дорогой.

    В моих руках была хоругвь с образом Христа на белом полотне, и я с большим трудом шел посолонь между армией и Лаврой, высоко вздымая над собой кроткий и воинственный лик. Мне как-то удалось завершить целый круг. 

    Это была настоящая, полная переживаний история, которую я зачем-то рассказал бывшей старой подруге и ее лысому свирепому гостю, как подтверждение моего пребывания в таком опасном месте. Зачем же я это им рассказывал? Чтобы возразить их банальным псевдопатриотическим выпадам, вдохновленным тоталитарными практикующими месть сообществами, без малейшего шанса на духовное-научное-культурное развитие, хотя успешно и долго сохраняющими свою первобытную, мрачную, но уже стремительно теряющую силу власть, и силу, теряющую власть.

    Подруга располнела со времён юности и, опустя лицо долу, горестно поведала мне, что после смерти отца, главного пожарника в самом центре центрального города,  пребывала в заключении то ли много лет, то ли всего неделю, а потом то ли выплачивала годами отцовский долг, то ли нет. Я так не смог понять, правду она говорит или лжет, и не вдаваясь в подробности ее истории, снова погрузился в свои воспоминания, пока совсем не покинул это скучное жилище на первом этаже унылого дома на ветренном юго-западе города, откуда их семья давным-давно съехала.

    Я не мог снова мысленно не возвращаться к чудесному ощущению одиночного шествия (а может полёта?) вокруг святого места, которое окрыляло меня снова и снова. Хотелось остаться в этом благом состоянии подольше. Кажется, что я и продолжаю оставаться в нём, когда вспоминаю.

Планета мир

 

Непонятно как я попал в компаниию какой-то непонятной аналитики, производившая приложения. Разработчики наблюдали на не очень большом настенном экране старенького плоского экрана от телевизора в черной полированной рамке бегущую строку, белым по черному на старте крупно показывалось: "Планета мир". Народу стояло, сидело, ходило и чувствовалось много, но между ними вообще не чувствовалось никакой иерархии, ни начальников, ни подчинённых, все абсолютно равны друг другу, отличаясь своими специализациями. Все выглядело как в любой современной нам организации, но в то же время чувствовались четкие ментальные отличи. С одной стороны, люди были невиданно высокого уровня взаимодействмя, такими, какими мы могли бы стать только спустя века, но, с другой стороны, устаревшая техника, мебель, помещения и одежда все же несколько отставали от наших современных.

 

Подумал, что как-то так могла сформироваться действительность, подобная нашей, если бы часть усилий, отобзванная от материального развития, тратилась бы на развитие духовное, приобретая новые почти магические свойства. 

 

Оказавшись внутри в самой гуще процессов и ожидая конкуренции, насмешек, сомнений, как это обычно бывает при виде нового специалиста у невежд, начинающих дрожать за свои места, строить козни и расставлять капканы, я встретил  или нейтральное отношение, или искренние приветливые дружеские улыбки, время от времени освещавшие полумрак коридоров. 

 

Мне досталось место за большим белым столом в освещенной комнате. Свет исходил из ниоткуда в никуда. Рядом слева сидела девушка, справа мужчина, а напротив ещё пара сотрудников. Несмотря на тесноту, я ощущал себя очень спокойно и комфортно. Девушка излучала радость всем своим существом. Ее лицо без макияжа выглядело очень скромным, но увидев это лицо - уже не отвести глаз, хотелось смотреть ещё и еще. 

 

Лицо необыкновенной белизны со слегка розовыми щечками привлекало глазами, о цвете которых нельзя было сказать ничего, невозможно даже определить из-за облилия в них света. Мужчина поздоровался, произнеся приятное "добро к нам пожаловать", а девушка сказала что-то важное и интересное обо мне, но из-за шума я плохо расслышал. Попросил повторить. Потом ещё. Бесполезно. "Давайте выйдем, тут ничего не слышно!". 

 

Улыбнувшись, она охотно согласилась. Мы вышли, встали в коридоре у окна, за окном слегка освещался непроглядеый глухой сумрак. Она произнеслаи я услышал эти очень важные слова о неизвестной части себя. Они, как открытие, были сверхъествественно точны, приятны, подсказывали то, что я ещё не понимал и никогда не использовал. Так говорят только высшие существа. Наверное, мы должны могли бы стать такими спустя века. Они открыли во мне дремавшие способности, как будто я наконец понял, как надо чувствовать, чтобы начать летать... 

 

Радость и облегчение вошли в глубину сердца. Наполненная светом девушка стояла рядом в своей светлой бежево-коричневой кофточке из чудесной нежной шерсти. Она протянула ко мне руки и вдруг с правой половины ее одежды упал на пол металлический значок в виде золотистой цветной бабочки с цветными камешками. Я быстро наклонился поднял его и подал хозяйке на раскрытой ладони. Откуда ни возьмись прилетела настоящая бабочка и стала кружиться около своего образа, завертывая своими плавными движениями зигзаги многоугольников на мою руку. Другой рукой я достал смартфон и постарался запечатлеть это прекрасный момент, но смартфон непонятно как стал вполовину меньше и кнопка съемки никак не нажималась... Я понял, что этот чудесный миг должен остаться только в памяти причастников чуда...

 

Задумался о том, что означали эти две прекрасные бабочка, металлическая и настоящая. Наверное, материальное и духовное развитие в своем единстве и гармонии. Правда, я понял это спустя два дня, в которые это событие стояло перед моими глазами...